Дженни (фанфик по Сумеркам) - Страница 50

— Ну и дела. Да ты еле на ногах стоишь. А тощая-то, какая. Если б моя дочь довела себя диетами до такого состояния, я бы всыпал ей хорошенько, а потом заставил бы есть овсяную кашу по утрам. Да только моя Мейбл никогда не была идиоткой и всегда понимала, что нормальные мужики, они не собаки, на кости не бросаются. Третий размер груди, понятно тебе? А она еще школу не окончила. Не думаю, что для меня будет проблемой выдать её замуж, хотя она та ещё штучка. Скверный характер. Вся в мать. Проблема будет если эта воображала залетит, не получив диплома. Я и так уже давно перестал нормально спать. И это в своем-то доме! Дежурю, представь себе, чтоб парней от её окон отгонять… Да подожди. Куда ж ты. А сумки твои? Забирай, милочка, свой багаж. Мне чужого не надо. Я зарабатываю на жизнь честным трудом и детей своих к этому приучаю.

Сопровождаемая аккомпанементом из безостановочного трепа, я выбралась из автобуса на большую асфальтированную площадку перед серым бетонным зданием. Огромные, светящиеся кислотным неоновым светом, буквы оповещали всех и каждого что это здание — автовокзал, остановка «Уэстмонт», город Лос-Анджелес. Рядом с этой надписью имелось электронное табло, на котором, сменяя друг друга, высвечивались местное время и температура воздуха в градусах по Фаренгейту. У входа в здание начиналось вялое утреннее шевеление. Уборщики собирали мусор в огромные шуршащие пакеты. Человек в серой униформе заправлял автоматы, торгующие содовой. Пухленький, вертлявый, черноволосый паренек раскладывал на стойке газеты и журналы с яркими, кричащими заголовками.

Итак. Лос-Анджелес, шесть часов утра, температура воздуха — плюс пятьдесят три.

С минуту, не меньше, я оторопело разглядывала название города. Ну надо же. Лос-Анджелес! А почем не Токио или Рим? Я была так ошарашена, что ушла бы, забыв про вещи, если б не «старый Тед». Он торжественно вручил мне багаж и продолжал болтать. Видимо, желание поставить автобус на прикол и отправиться в ближайшее кафе, было слабее бессознательного стремления компенсировать вынужденное молчание, которое ему приходилось сохранять во время рейса.

— Держи, цыпленочек, — он сунул мне в руку батончик «Сникерс» и продолжал. — И давай-ка пообещай мне, что как только доберешься до дома, первым делом опустошишь родительский холодильник. Не гоже молодой симпатичной девчонке выглядеть как засушенная мумия. Меня дети как-то вытащили с собой на выставку. Не помню уже, как она называлась, но мумии эти там были. Даже несколько. Желтые, все в бинтах и тощие, прямо как ты. Выглядели они, прямо скажем между нами, погано. А у тебя такие славные глазки. Была бы ты чуточку поупитаннее, я б познакомил тебя с моим средним, Заком. Вы были бы славной парочкой. Тебя как зовут-то?

Не знаю, было ли ему, в самом деле, интересно услышать ответы на свои вопросы. Скорее всего, нет. Потому что ждать пока я скажу что-нибудь «старина Тед» не стал и продолжал говорить в свойственной ему манере:

— Тебя встречает кто-нибудь? Нет? Ну что за люди! Могли бы встретить ребенка. Я бы обязательно встретил. А если бы и был занят, то попросил бы об одолжении соседа. Старый пень Уэсли ни за что не отказал бы мне. А если бы отказал, то уж Таккер точно не отвертелся бы. За ним должок числится. Проиграл мне пари, когда на прошлой неделе, в пятницу мы отвисали в боулинге, что на Маунтин Вью Драйв. Отстойное местечко, но зато там самое дешевое пиво и по вечерам проводят конкурс «мокрых футболок»…

Похоже, Тед напрочь забывал о своих вопросах сразу же, как только они слетали с языка. А мое сердце пропустило такт, когда я попыталась, было, собраться с мыслями для ответа. Очень хотелось распрощаться, наконец-то, со словоохотливым водителем, пока он не выдал меня замуж за одного из своих чад. И ведь ничего особенного говорить не требовалось. Достаточно было вежливо сказать: «Спасибо за заботу, Тед. Меня зовут…» и назвать своё имя. Потом сослаться на то, что я тоже очень тороплюсь и вынуждена идти, несмотря на то, что мне очень приятно поговорить с таким хорошим человеком. Попрощаться.

Проще некуда. Вот только имени я своего назвать не могла.

Потому, что не помнила.

Я НЕ ПОМНИЛА СВОЕГО ИМЕНИ.

Уставившись на пожилого, разговорчивого афроамериканца, я судорожно пыталась выудить из своей памяти хоть что-нибудь. Не получалось. В голове было пусто, как в прохудившемся чайнике.

Ни имени, ни фамилии, ни номера социальной страховки…

НИЧЕГО.

Да что там. Я не могла вспомнить, какое сегодня число и день недели!

Оставив сложные вопросы на потом, я попробовала восстановить в памяти события вчерашнего дня.

Не вышло.

Вчерашний день, прошедшая неделя, предыдущий год стерлись из памяти. Как и вся моя жизнь до того момента, когда я проснулась в автобусе. Вместо них, лишь пугающая пустота. Вакуум.

Мне стало страшно.

— Ну что ты хлопаешь глазами? Не проснулась еще? Ты смотри, будь поосторожнее. Лос-Анджелес это тебе не Санта Кларита. Зазеваешься и мигом останешься без денег и документов. К нам в гости в прошлом году приезжал кузен моей жены. Так его обчистили в метро так лихо, что он даже не почувствовал. А ведь ехал не в час пик и точно помнит, что никто к нему близко не подходил. А потом, представь себе, еще и заблудился в двух кварталах от нашего дома. Но я и не удивился. Дело было под вечер. А этот Бак такой недотепа, что не нашел бы в потемках и собственную задницу, даже если бы ему дали карту и фонарик. Ох! Сколько времени. Ты меня совсем заболтала, крошка. Слушай, у меня тут недалеко на стоянке машина. Если подождешь немного, могу подкинуть до дома. Ты где живешь-то, говоришь?